«Бобрыкин ненавистный, ненавистный! – думал Шишин. – На моей Танюше!» – думал он, желая взглядом козырьку упасть Бобрыкину на спину. Но козырек не падал, ветер выл, плюясь на Шишина, и был с Бобрыкиным, как раньше, заодно".
Что происходит в душе "маленького человека"? История повторяется?! И на страницах современной прозы, в романе "Убить Бобрыкина" (победитель премии "Русский Букер" за 2017 год), оживает гоголевский Акакий Акакиевич, который не погружается намеренно в мир вещей, для него бытовой мир естественен, логичен, и любое незначительное действие становится событием. Но сквозь грубую реальность прорывается душа, которая безмятежна и открыта миру, а этот мир сосредоточился в одном человеке для Шишина - в девочке Тане. Сон и реальность путаются, как и диалоги с Таней и её письма к Сане. В этот воображаемый мир неожиданно и резко врываются будни с постоянным материнским укором и ворчаньем, её собственным страхом перед миром и попытками спрятаться в вере, но именно вера преображает её мысли и слова, которыми мать пытается наставлять сына. Библейские сюжеты и слова молитв - особый план повествования, уходящий в глубь веков, вне времени.
Удивительно поэтичным языком написан текст, зарифмованной метафоричной прозой, сочетающей в себе общеупотребительную лексику, живую разговорную речь с церковным языком и бранными словами из уст матери.
"...по подоконнику стучали солнечные капли, и светом тихим комната была полна."
Любовный сюжет (Шишин любит Таню, постоянно думает о ней) раскрывается, правда, при отсутствии необходимых элементов сюжета, на фоне узнаваемой по деталям советской жизни.
Письма Тани к Сане кажутся настолько правдоподобными, что из их содержания отчётливо представляешь саму Таню, лёгкую, смешливую, рассудительную и обязательно красивую, то вычерчивающую узоры на хрупком льду, то воображающей себя Гулей Королёвой, то ошеломляющую настоящими облаками на настоящем небе.
"Как в ракушке морской хранится шум прибоя, так в памяти моей хранится та счастливая пора. Тогда казалось, мир придумал добрый сказочник, волшебник..."
Особенностью повествования является нарушение хронологии в изложении событий, не перескакивание с одного на другое, а плавное перетекание из одного в другое, что объясняется особым сознанием героя, так и не повзрослевшего в силу физиологических и психологических факторов. Но скрепляющим сознание звеном оказываются мысли о Тане и желание Шишина ещё со школьных лет убить Бобрыкина.
"А оказалось, злой колдун придумал сказку эту, и нет такого средства, чтобы мир расколдовать, как нет идущих против стрелки циферблатов на башенных часах, и нет таких вокзалов, где можно купить билет из настоящего назад."
Любовный сюжет (Шишин любит Таню, постоянно думает о ней) раскрывается, правда, при отсутствии необходимых элементов сюжета, на фоне узнаваемой по деталям советской жизни.
Письма Тани к Сане кажутся настолько правдоподобными, что из их содержания отчётливо представляешь саму Таню, лёгкую, смешливую, рассудительную и обязательно красивую, то вычерчивающую узоры на хрупком льду, то воображающей себя Гулей Королёвой, то ошеломляющую настоящими облаками на настоящем небе.
"Как в ракушке морской хранится шум прибоя, так в памяти моей хранится та счастливая пора. Тогда казалось, мир придумал добрый сказочник, волшебник..."
Особенностью повествования является нарушение хронологии в изложении событий, не перескакивание с одного на другое, а плавное перетекание из одного в другое, что объясняется особым сознанием героя, так и не повзрослевшего в силу физиологических и психологических факторов. Но скрепляющим сознание звеном оказываются мысли о Тане и желание Шишина ещё со школьных лет убить Бобрыкина.
"А оказалось, злой колдун придумал сказку эту, и нет такого средства, чтобы мир расколдовать, как нет идущих против стрелки циферблатов на башенных часах, и нет таких вокзалов, где можно купить билет из настоящего назад."
Комментариев нет:
Отправить комментарий