Гузель Яхина. Зулейха открывает глаза

"Она так и не смогла простить себе той ночи, когда Юзуф убежал в снежную тайгу на ее поиски. Сначала думала, что наказанием за это была болезнь сына: муки жара и бреда, его борьба со смертью, медленное угасание у нее на руках, в лазарете.

А потом поняла: истинным наказанием, уже после выздоровления Юзуфа, стали собственные мысли – тягостные, неотвязные, бесконечные. Порой вина ее казалась Зулейхе такой огромной и чудовищной, что она была готова принять кару, желала – любую, даже самую страшную. От кого? Она не знала. Здесь, на краю вселенной, не было никого, кто бы карал или миловал: взгляд Всевышнего не достигал берегов Ангары; даже духи – и те не водились в глухой чащобе сибирского урмана. Люди здесь были совсем одни, наедине друг с другом".    Каким же одновременно счастливым (рождение и жизнь сына, любовь) и невероятно мучительным оказался путь, который предстояло пройти, прожить татарской женщине, чья судьба переплелась тесно с судьбой народа в период раскулачивания. Жажда жизни, любовь к жизни, к людям, сила духа и нечеловеческое терпение подкупают в главной героине. Невольно представляешь её взметнувшиеся косы и зелёные глаза, готовность и способность идти вперёд наперекор трудностям, задумываешься о превратностях судьбы и ушедших в небытие поколениях: несколько сюжетных линий знакомят с жизнью интеллигенции и крестьянства. Зулейха открывает глаза навстречу иной жизни, любви. Сцены встречи Зулейхи и Игнатова придают роману какую-то неуловимую и притягательную прелесть, хотя и отличаются напряжённостью.