Дмитрий Новиков. Голомяное пламя

«На широком косогоре, у самого устья бурливой Керети раскинулась деревня Кереть, нежилая. Раскинулась и лежит. Лежат на земле останки домов, еле угадываемые в высокое густой траве, разнузданно расцвеченной желтыми, синими, белыми пятнами роскошных луговых цветов.

Лежат на погосте старые поморские кресты, сквозь белесое древнее дерево которых проросла многолетняя брусника. Лежит тихо, незаметно фундамент большой церкви, что раньше гордой белой птицей, вот-вот готовой взлететь, окрыляла всю округу восторгом светлой радости. Неясными, размытыми террасами лежат бывшие улицы – верхняя, нижняя, средняя. Внизу синеет равнодушное Белое море. На том берегу залива развалились останки судоверфи. Над всем этим носятся чайки».

   Роман Д.Новикова вошёл в шестерку финалистов премии 2017 года "Русский Букер"за лучший роман на русском языке. Композиция книги "Голомяное пламя" (лучше читать не в электронном варианте) карельского писателя сложная (отдельные главы, короткие и длинные, даже на древнерусском языке - о Варлааме Керетском, кольском священнике, и притча о нём - на русском языке), хронология повествования нарушена (то 2003 год, то 1913 год, то 2005 год, то 1971 год в Крыму, то 1943 год на Карельском фронте...), связующее звено - герой Гриша, совсем маленький (воспоминания о деде из карельской деревни, детские фантазии), молодой человек и уже взрослый мужчина. Читается книга легко, хотя много диалектных слов (поморский язык), но сказовая манера повествования переплетается с мудрыми мыслями и удивительным образом не затрудняет восприятие текста, в котором главным героем оказывается сама природа, преображающая человека. Именно это и происходит с Григорием - обретение себя, исцеление души, сопричастность к прошлому своего народа и будущему родной земли - на берегу Белого моря. 

С другом Володей герой едет на карельские озёра, спустя годы вместе с братом Гриша отправляется в поход на байдарке. Не сразу, но удаётся поймать ритм на волне и распустить леску на рыбу. Азарт от рыбного улова, захвативший всецело героев, напоминает немного сцены из повести "Царь-рыба" В.Астафьева, правда, в героях Д.Новикова не чувствуется потребительского отношения к природе, только удивление от её щедрости и пробуждение исторической памяти, обретение веры.

"Я знал, верил, что так когда-нибудь будет. Ради этого можно было проехать тысячи километров, проползти лесами и болотами, разведать, найти, дойти. Можно было рискнуть и попрыгать на короткой волне. Можно было, и мы сделали это. И теперь воздавалось.

Щуки брали одна за одной, мы продвигались медленно вдоль берега и через каждые двадцать метров уже уверенно ждали нового рывка во вспотевших от счастья ладонях".

   Автор, повествователь (то Гриша, то какой-то сторонний рассказчик - возможно, коренной житель Русского Севера или странный Саввин, местный деревенский старик) наслаждается русской природой.

"Нет ничего в мире красивее, чем берег Белого моря. Словно медленный сладкий яд вливается в душу любого, увидевшего это светло-белесое небо, эту прозрачную, как из родника, воду. ...Эти подводные царства, колышущийся рай, пронизанный солнцем, как светлый женский ситец – весенним взглядом. Этот легкий ветер с запахом неземной, водной свежести и отваги, и каждый знает теперь – что такое свежесть и отвага. Этот пряный шум соснового леса, и удирающий от берега трусливый бурый зверь, кисельно плескающий жирным огузком. Эта радость бескрайней дороги, свободного пути к жизни, к счастью, к смерти…

    Нет в мире ничего страшнее, чем берег Белого моря. Бесстыжими пощечинами наотмашь бьет в лицо холодный ветер, несущий злые брызги дрязг и неудач. Мутная вода орет в глаза и душу о скором хаосе и бесполезности всего... Безлюдие, забвение потомков. Седая мутность илистых одонков. И лишь зуек кричит просительно и жалобно, вставая на крыло – уйди, уйди. Наверно, так кричит ребенок, не знающий еще – чужая злость непоправимой может сделать жизнь".

Смысл необычного названия книги разъясняется в диалогах героев. И сама метафора - ощущение соприкосновения с чудом, с красотой природы, воодушевление и свобода.

"– Во дает шороху! – Михаил просветлел лицом, глядя на бешенство воды и ветра. – В голомя сейчас не сунешься. Знаете, что такое голомя?

Гриша рад был знать:

– Открытое море – голомя. Дед так говорил.

– Отсюда дед-то был?

– Да не знает никто. Но слова помнил разные.

Михаил немного по-новому взглянул на Гришу.

Быстро, получасами, пронеслось, прогрохотало над головами. И снова унесло тучи. И, не верилось еще минуту назад, – засверкало солнце.

...Но Гриша уже не слушал. Прямо перед ними, в успокоившемся море, на воде, на голубой поверхности ее, лежала радуга. Не в небе, не вертикально, а плашмя, охватив залив, и дальше в открытое море; лежала она, яркая, чистая, словно из воды вышедшая, глубиной омытая, солнцем рожденная.

– Чудо, чудо какое! – зашептал Гриша. – Смотрите, первый раз в жизни вижу, прямо на воде лежит! Голомяное пламя – дед говорил! Я не понимал раньше!!!"